Тирриниэль долгое мгновение смотрел в глаза Гончей, в которых отражалось так много, и с усилием отвернулся.

— Я тебя понял, Бел.

— Надеюсь, — грустно улыбнулась она, стараясь не напугать сына.

— Мама, что случилось? — обеспокоенно повернулся Торриэль. — Почему ты тревожишься? Тебе плохо?

— Нет, малыш, — ласково поладила его щеку Гончая. — Ничего не случилось. Я просто устала.

— Значит, сегодня ты не будешь бегать вместе с Широм?

— Не знаю.

— Уже месяц прошел, — настойчиво заглянул в ее глаза Тор. — Ты обещала, что тоже его проверишь.

Гончая странно кашлянула и исподволь покосилась на охотника.

— Ну, обещала…

— А еще ты сказала, что покажешь мне Траш, помнишь? Покажешь, каково это — носить в себе хмеру. Мама?

— Я готов, — хмыкнул Шир, когда она вопросительно приподняла брови. — Если дело за мной, то я разогрелся. К тому же месяц — большой срок. Может, уже сдаю? Да и ты давно не бегала на тумбах.

Белка, качнувшись на носках, заложила руки за спину и вдруг кивнула в сторону Креса и Тосса.

— А они?

— Что, все сразу? — сдержанно удивился Шир, не заметив, как поперхнулись его подопечные, заслышав этот разговор.

— Почему нет? Полный набор, если не возражаете. Максимально возможный контакт.

— Сила?

— На грани.

— А скорость? — с нескрываемым интересом вмешались братья, удивленно обернувшись.

— Какую зададите.

— Ого! Бел, ты уверена?

Она только насмешливо посмотрела на охотников.

— Я что, похожа на сороку? Зря языком треплю?

— Ну… — Охотники в затруднении переглянулись, но вдруг перехватили ее ехидный взгляд. — Хорошо. Но учти: если проиграешь, следующую провинность снимаешь без разговоров! С каждого!

— Идет, — усмехнулась Гончая, решительно разворачиваясь. — Готовьтесь, умники. Я скоро вернусь.

Охотники кровожадно ухмыльнулись, а затем заторопились прочь, на ходу потирая руки и поглядывая на Белку, как голодные коты — на мышь. И было в этих взглядах столько предвкушения и нетерпения, что Тирриниэль поспешил нагнать уходящую невестку.

— Бел, ты что задумала?

— Так, разомнусь немного с теми небритыми типами, у которых уже улыбки до ушей.

— Сейчас?!

— Угу. Только переоденусь, и начнем. Надо ж глянуть, чему они научились? Вдруг ослабли, одряхлели, растолстели за месяц спокойной жизни… да и мальчику надо посмотреть, чем отличается настоящая Гончая от этих хитрых толстопузов.

— Какие толстопузы?! — возмутились близнецы, которые отлично слышали разговор. — Бел!

— Ну лежебоки, не важно, — отмахнулась она, даже не обернувшись. — Идите собирайтесь и разогревайтесь, пока есть возможность. Мне минут пять надо, а там уж разберемся, кто из нас неповоротливый ползун.

Охотники фыркнули, негодуя из-за несправедливых насмешек, и отправились к навесу, где хранили оружие и доспехи. Один только Шир посмотрел ей вслед с откровенным сомнением. После чего свел брови к переносице, а потом медленно пошел следом за взбудораженными парнями.

Тирриниэль при виде этих приготовлений вконец встревожился.

— Бел, что это значит?! Ты же не собираешься?..

— Ага, — рассеянно отозвалась она. — Собираюсь. А чем они мне не соперники? Если сумеют убедить, что не зря едят эльфийский хлеб, — так и быть, прощу им в будущем одну оплошность. Если же нет… Боюсь, у Тира станет тремя охотниками меньше.

Темные эльфы ошарашенно замерли, а Белка тем временем уже шагнула в подземелье. Стрегон непонимающе нахмурился, Терг с Ивером пожали плечами, Торос задумчиво покачал головой, пытаясь сообразить, шутит Белка или говорит всерьез. И только Лакр, сообразив, в чем дело, внезапно закашлялся:

— Эй! Она что, собирается сражаться против них троих?

Гончая, не оборачиваясь, загадочно хмыкнула, а потом бесследно пропала в недрах Лабиринта.

ГЛАВА 4

Охотники собрались быстро: не успел Лакр вполголоса выругаться, как возле него снова материализовались три рослые тени. Просто возникли из пустоты, сверкнули одинаково потемневшими глазами и без промедления запрыгнули на колонны, где и замерли, настороженно поглядывая по сторонам.

Стрегон удивленно кашлянул, рассмотрев облегающую броню, сотканную из радужной чешуи саламандры и укрывающую охотников от горла до самых пяток. Кроме доспехов, на них не было ничего — ни курток, ни сорочек. Только перчатки из такой же чешуи да сапоги, защищающие уязвимые ступни от ударов о камень. А еще — длинные, матово поблескивающие в темноте клинки из эльфийской стали, на которых светились именные руны, красноречиво говорящие, что оружие было выковано по древнему, веками освященному ритуалу специально для своих смертных хозяев.

Братья завистливо вздохнули, но никто из молчаливой троицы не обратил на них внимания: сойдясь спина к спине, охотники насторожились. Пальцы на рукоятях заметно напряглись, под броней перекатывались крепкие мышцы. Лица у всех троих стали неподвижными, глаза — неприятно холодными, а взгляд — поистине страшным. Таким, каким, наверное, становился во время рейдов по Проклятому лесу.

Они больше не смеялись. Крес с Тоссом не обменивались колкостями и не пытались подшутить над изумленными чужаками. Напротив, они заметно подобрались, превратившись в туго сжатые пружины. А Шир и вовсе походил на сошедшую с постамента статую древнего воителя. На миг Лакру даже показалось, что перед ним и не смертные вовсе, а дикие звери, настороженно замершие в ожидании заклятого врага.

Терг не сразу понял, почему со спины вдруг повеяло холодком. Инстинктивно отступил в сторону, краем глаза подметил какую-то смазанную тень, а потом вздрогнул, потому что охотники развернулись и слаженно качнулись вперед, одновременно поднимая мечи. После чего неуловимо быстро сорвались со своих мест, разбежались в стороны. А затем заплясали на огромной высоте, работая руками с такой поразительной скоростью, что даже усиленное рунами зрение побратимов едва улавливало их движения. В полной тишине вдруг запели эльфийские мечи, что-то гулко звякнуло, застонало от натуги. Кто-то с силой ударил по каменной тумбе, отчего во все стороны прыснула мелкая пыль…

Ланниэль, во все глаза уставившись на заметавшиеся на колоннах тени, зачарованно вздохнул. И только тогда наемники осознали, что фигур впереди уже не три, а четыре. Только последняя оказалась намного ниже, а двигалась настолько стремительно, что, пока тесный круг не распался, за ней оказалось совершенно невозможно уследить.

Тирриниэль улыбнулся, заметив, как восторженно замер Тор. Белка метнулась на противников с максимально возможной скоростью. Просто прыгнула из темноты, намереваясь уравнять шансы, столкнулась с одним, тут же отскочила, напав на другого, ударила третьего, почти на пределе сил, как они и просили, но мужчины были настороже и все-таки сумели уклониться. Правда, для этого Кресу пришлось сигануть аж через две площадки, спасая дорогой доспех от царапин, а Тосс, оступившись, едва не слетел вниз, но, хвала богам, успел-таки уцепиться за крохотную выбоину в камне. После чего схватился за поданную братом руку и с его помощью выбрался на соседнюю тумбу. Шир же, оставшись в одиночестве, какое-то мгновение сдерживал неистовый напор маленькой Гончей, давая парням возможность опомниться, а потом тоже отступил, оставив ее в центре пустующего круга.

Бурно дыша, потирая бока и настороженно посматривая по сторонам, охотники наконец разошлись и теперь внимательно следили за противницей, ожидая любого подвоха. Белка же, крутанув родовые мечи, удовлетворенно кивнула.

— Неплохо. Еще разок?

Охотники настороженно кивнули.

Стрегон прикусил губу, когда разглядел ее во всей красе, стараясь не выдать удивления, ошеломления и восхищения, потому что Белка сейчас была действительно хороша. Удивительно ладная, соблазнительная, в доспехе из самки черного питона, который укрывал ее так же, как и охотников, от шеи до самых лодыжек. Но делал это столь нескромно, столь явно подчеркивал достоинства ее фигуры, что казалось невозможным признать, будто на свете существует такое совершенство. Однако Белка действительно была — по-кошачьи гибкая, грациозная. Поразительно сильная. С тонкой талией, умопомрачительной формы бедрами, изящными запястьями и хищной улыбкой на ослепительно красивом лице…